Мамонова Мария - Возвращение
Мария МАМОНОВА
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Мать спросила, глядя в окно:
- У вас есть хоть какая-нибудь надежда?..
- Мне трудно сейчас сказать... - пробормотал Руков. - Даже и в наш
век очень трудно сказать сразу...
- Простите, - произнесла Лида. - Но вы, конечно, встречали его
товарищей... Вы, должно быть, заметили, что Славе намного хуже. - Она
посмотрела на Рукова долго и грустно. - Нам нужно знать правду. Все
космонавты этой экспедиции больны. Потеря памяти и транс. Никто не
понимает, что с ними. Мы расскажем все, что видели и слышали сами...
Спасите их!
Зеленеющие ветви стучали в окно и пели песню жизни.
- Я помогу вам... попробую помочь... - неожиданно, громко сказал
Руков. - Видите ли, я не совсем врач, вернее... совсем не врач. Я... - он
помедлил, - ученый... Мы создали установки, принимающие на свои экраны
биотоки человеческого мозга. Причем биотоки, идущие из подсознания, из
самой тайны.
Он почувствовал себя, как в институте во время экзаменов, когда
скованность вдруг исчезала, словно выпрыгивая в окно, едва произносил он
первые две-три фразы. Теперь он полностью был тем, кем был.
- Огромное значение это имеет для медицины: пораженного потерей
памяти больного можно облучить - и мы узнаем, когда он заболел! Исходя из
этого, можно лечить! Можно в ы л е ч и т ь! Но... надо знать, в какую
минуту или хотя бы в течение какого часа он почувствовал себя нездоровым.
Экранизируя подсознательные мысли, которые запечатляют все независимо от
болезни, получают целый набор образов и выявляют симптомы заболевания.
Ставят диагноз и передают дело машинам. Компьютеры сообщают нужные
средства врачам, они начинают систематический курс лечения... И все.
- Но Слава не знает, когда он почувствовал себя плохо! - почти
закричала мать.
- Не волнуйтесь, Анна Ивановна! - воскликнула Лида. - Прошу вас...
- Понимаете, к о г д а он был поражен, мы можем определить,
спроецировав его болевые ощущения на установку. Но длительное пребывание
под лучами усугубит его состояние. Потому я и надеялся узнать у вас о его
самочувствии на Земле. Ничего не заметили - уже хуже, значит, глубже корни
болезни. Зато искать будем в конкретном слое подсознания! Конечно, риск,
но, если удастся...
- А если нет?.. - спросила мать. - Вы представляете, что будет, если
нет? У него самая тяжелая форма, почему же он, а не одиннадцать, даже
двенадцать его товарищей?..
- Одиннадцать. Мианов не болен. Он не спускался на Тривиану,
бессменный пилот. С вашего сына нужно начинать, как с возможного
разносчика вируса или что там, мы не знаем.
Они помолчали. Ветер насвистывал победный марш. Ближе придвигались
тени, стирая грани предметов.
- Сначала все было в порядке, - начала мать. - Их встретили на
космодроме, выглядели они утомленно, но, как всегда, этому не придали
значения. День дезобактеризации - и по домам. А дома... дома тоже
нормально. Всю ночь напролет слушали его рассказы о Тривиане, о полете...
И вот... да, сейчас вспоминаю... он иногда хмурился и говорил: "Что-то
плохо помню... Ну, столько событий! Слушайте дальше"... Мы и подумали -
действительно, так много помнить... Спокойно слушали. Днем... днем как
обычно. Съездил по делам, потом с Лидой ходили к товарищам... Ночью вдруг
вызвал меня по сигнальной. С ним такое редко случалось, не беспокоил по
пустякам... Я к нему. Смотрит на меня беспомощно, как ребенок, и
спрашивает, показывая на стенной шкаф, как называется. Я испугалась,
позвала Лиду: она осталась тогда у нас ночевать. Это было ужасно - у
